Арктические регионы России вносят вклад до 1/3 валового внутреннего продукта страны, и, как представляется, их вклад будет только расти, поскольку Россия объявила о намерении инвестировать около 5,5 триллиона миллиардов рублей в различные инфраструктурные и природные проекты в течение следующих пяти лет [1] и развивать восемь центральных районов: Кольская центральная зона, Архангельская центральная зона, Ненецкая центральная зона, Воркутинская центральная зона, Ямало-Ненецкая центральная зона, Таймыр-центральная зона, Туруханская, Северо-Якутская центральная зона, чукотская основная зона (социально-экономическое развитие Арктической зоны Российской Федерации).
Это развитие событий вдохновляет нас рассмотреть взаимодействие между добывающими компаниями и местными коренными общинами.
В России существует специальное законодательство о компенсациях коренным народам ущерба, причиненного предпринимательской деятельностью, в частности: Федеральный закон «О гарантиях прав коренных малочисленных народов Российской Федерации»; Федеральный закон «О территориях традиционного природопользования»; Федеральный закон «О соглашениях о разделе продукции». На региональном уровне отдельные субъекты Российской Федерации также приняли специальное законодательство о правах коренных народов, например Закон Республики Саха (Якутия) «Об этнологической экспертизе», направленный на защиту социально-экономического и культурного развития коренных народов. Кроме того, некоторые компании ресурсного сектора руководствуются международными стандартами, продвигаемыми Всемирным банком, Европейским Банком реконструкции и развития, Международной финансовой корпорацией и т.д. Наконец, на уровне компаний некоторые из них утвердили корпоративные нормы, регулирующие их отношений с коренными народами и заключения соглашений о совместном использовании выгод (например, Газпромнефть, Лукойл, Роснефть). Официальные соглашения о совместном использовании выгод, как правило, заключаются на региональном и местном уровнях, однако они могут также заключаться непосредственно с затрагиваемыми общинами коренных народов.
В России существует три основных способа распределения выгод: государственный и/или корпоративный патернализм, корпоративная социальная ответственность и партнерство. Мнения исследователей о практике заключения соглашений о совместном использовании выгод не являются единодушными. Так, Тулаева и Тысячнюк обнаружили, что в регионах их исследования существовало смешение всех трех режимов. Они определили, что компании, работающие в Сахалине, использовали элементы партнерства и КСО и что эта практика наилучшим образом соответствует потребностям коренных общин, в то время как патернализм, унаследованный от советской эпохи, предполагает доминирование влиятельных игроков (правительства и нефтяных компаний) [2]. Исследователи указали на разрыв между провозглашенной политикой КСО и реальной практикой: имея небольшое число механизмов участия и консультаций жители арктического региона не могут продвигать свои интересы. [3] Однако не все разделяют такую критику патернализма. По мнению Гоголева П. В., патернализм необходим, иначе коренные народы не смогут быть на равных связаны с предприятиями, наделенными неограниченными ресурсами. По его мнению, можно говорить о “неопатернализме”, когда государство создает систему принципов, учитывающих интересы коренных народов и добывающих компаний. [4] Исследование Осипова в Ямало-Ненецком округе показывает, что интересы коренных народов действительно учитываются в модели соглашения, предполагающей трехсторонние переговоры на региональном, муниципальном и местном уровнях. Несмотря на то, что участие государства в переговорном процессе является наиболее важным, так как бюджет для всех договоренностей определяется на уровне губернатора, представители НПО коренных народов присутствуют на всех этапах, а более практические вопросы решаются на местном уровне [5].
Поэтому российское государство непременно участвует в отношениях между ресурсными компаниями и коренными общинами и играет роль хранителя, устанавливающего баланс интересов. В принципе это соответствует рекомендациям исследователей и специального докладчика Организации Объединенных Наций. По словам Моргеры, соглашение о совместном использовании выгод направлено на обеспечение общественных выгод, а участие правительства в переговорах имеет положительное влияние [6]. Специальный докладчик Организации Объединенных Наций Анайя подчеркнул, что государство несет ответственность за контроль за переговорами и смягчение диспропорций власти между предприятиями и коренными народами (а/HRC/24/41, пункт 1). 62). Однако из представленных исследований неясно, насколько государство в России участвуют в этих делах, или какова роль представителей коренных народов в переговорах по соглашениям на региональном уровне.
Кроме того, цели, изложенные в правовых положениях и в реализуемые на практике, могут существенно различаться. Есть некоторые опасения применения совместного использования выгод как средства получения социальной приемлемости некоторых проектов в области природных ресурсов [7], для создания зависимости коренных малочисленных народов [8] и толкования совместного использования выгод как попытки определить цену на существование коренных общин [9].

Литература:
1. Staalesen, Atle. “Russia presents a grandiose 5-year plan for the Arctic”. accessed 13 January 2018, https://thebarentsobserver.com/en/arctic-industry-and-energy/2018/12/russia-presents-grandiose-5-year-plan-arctic
2. Tulaeva, Svetlana and Maria Tysiachniouk. “Benefit-Sharing Arrangements between Oil Companies and Indigenous People in Russian Northern Regions”. Sustainability, 9, 1326, (2017): 1-22.
3. Henry, Laura A., Soili Nysten-Haarala, Svetlana Tulaeva and Maria Tysiachniouk “Corporate Social Responsibility and the Oil Industry in the Russian Arctic: Global Norms and Neo-Paternalism”. Europe-Asia Studies, 68:8 (2016): 1340-1368.
4. Gogolev, Petr. “Indigenous small ethnic communities in the constitutional-law politics of Russia: paternalism, protectionism and partnership”. Constitution and Municipal Law, N 7, (2014): 24-33. [in Russian]
5. Osipov, Igor. “Negotiation strategies and agreement-making models in large-scale resource development projects in Yamal, Arctic Russia”. Nordia Geographical Publications, 41: 5 (2012): 9-21
6. Morgera, Elisa. “Under the Radar: The Role of Fair and Equitable Benefit-sharing in Protecting and Realizing Human Rights Connected to Natural Resources”. BENELEX Working Paper N. 10 (2018). Available at SSRN: https://ssrn.com/abstract=2887803 or http://dx.doi.org/10.2139/ssrn.2887803
7. Ibid, p. 18
8. Samsonova, Irina, Aziza Neustroeva and Mariya Pavlova. “Relationship issues between the indigenous people of the North and exploration companies of the Sakha Republic (Yakutia)”. Sociodynamics № 9 (2017). Available at : https://en.nbpublish.com/library_read_article.php?id=23852
9. Orellana, Marcos. “Saramaka People v Suriname Judgment”, The American Journal of International Law, Vol. 102, No. 4 (2008).